К концу августа я, кажется, наконец-то поверил в реальность окружающих меня вещей.

Когда я был совсем маленьким, я любил сидеть на песке и смотреть на море. Я все еще маленький, и все еще не знаю занятия лучше, чем это. Мне было лет пять, шесть, возможно, я смотрел в горизонт, когда в мой живописный пейзаж нахальнейшим образом втиснулась какая-то влюбленная парочка. Они глупо хихикали перед моими глазами, топтались на моем песке и недолгое время мешали наслаждаться моим морем. Когда они ушли, они оставили дорожку следов, и я очень разозлился, досадуя, что теперь их следы будут портить мне всю картинку.
Знаете, как поступило мое море?
Море смыло все к чертям.
И вот тогда я, маленький и глупый, сидел, счастливый, на сухом песке и осознавал одну характерообразующую вещь в своей жизни. Это моя маленькая аксиома, не знаю, так ли у других людей, но для меня это неизбежно. Не потому, что я так хочу, а потому, что по-другому все равно не будет. Но благодаря морю я объяснил для себя, почему.

Ты - море.
Когда ты огромный-огромный, бескрайний, чаша с одним только горизонтом, толща воды с тысячами рыб и утопленников - тебе нет дела до людей, неуверенно трогающих ногами воду на берегу.
Люди, которые пропадают с твоего поля зрения, тут же тобой забываются.
Достаточно четырех волн, чтобы смыть даже самые глубокие следы.

Вода холодная - к ней не сможешь привыкнуть полностью, можешь только дотерпеть до того момента, когда ноги перестанет сводить словно от судороги. В такие моменты пляж пустой - я сижу на песке, смотрю на пенные гребни и слушаю все те песни, которые не рискну включать, когда вернусь домой. Велик риск, что сердце заноет, захочет вернуться, и я снова впаду в апатию из-за невозможности быть там, где мне место.
Омовение в холодной воде - это целый ритуал, когда заставляешь себя идти, окунаться глубже, и на трех языках повторяешь себе: "Это милосердие".
"Холод - это милосердие".
Иногда я позволяю себе вбежать в волны, подобно доктору Мартину, и смеяться, слушая в свой голове, как Линдеманн поет о Париже.
Море радушно принимает тебя в ледяные объятия, и ты рассказываешь ему о том, как сильно его любишь, в то время как пытаешься справиться с резью в конечностях и не уйти под воду.
Если под водой открыть глаза - вокруг вас будет пусто и чисто, даже если снаружи вы видели, что рядом с вами целая куча людей. Попробуйте как-нибудь.

"Пустота - это милосердие".

Если очень-очень долго смотреть на волны, они вымоют тебя. Начисто. Теплым красным шумом сотрут всю грязь, все радости, все тревоги, лишат всего человеческого, оставив в грудной клетке холодную толщу воды и рыб, изредка бьющихся о ребра.
Не смотрите на волны под музыку Бетховена - останетесь без души.

У меня есть маленькая фантазия, о которой я позволяю себе думать только в минуты самого гадкого отчаяния. Но когда я сидел на сухом песке и думал о том, что очень скоро мне придется уехать и расстаться со всем этим, мне казалось, что другого выхода нет.
Мне хочется проснуться с рассветом, придти на пустой пляж, войти в холодные волны и плыть до тех пор, пока вокруг не будет видно никаких берегов - чаша с одним только горизонтом, - плыть, пока не сморит усталось, пока руки не онемеют и веки не нальются свинцом, плыть, пока смогу, а затем кануть под воду и захлебнуться.

После того, как я вернулся в Киев, я больше недели не мог поверить в его реальность. Я просыпался в своей постели и думал, что она не настоящая. Я ходил по улицам, смотрел на высотки и был уверен, что они не настоящие. И асфальт под ногами был ненастоящий. Самой фальшивой, конечно, была горячая вода.
И вот тогда мне самую чуточку, самую-самую махонькую капельку было жалко, что я так и не утонул.