- Хватит метаться по коридору, остановись, выдохни. Да что с тобой происходит?
- Во мне умирают евреи.

После "холокоста" писать не тянет совсем. Что проблемно, так как у меня висит две заявки на дррр-фест и некий психоделик-трэш, который требует к себе внимания и метафор.
Нашел еще одну достойную сонгфика песню Placebo, но вовремя отказался от этой идеи. Если судить по ходу моих мыслей, это должен был быть ацкий дерьмофлафф.

А после той омерзительной статьи, которую, слава Всеотцу!, не раскритиковали в пух и прах, руки на клавиатуру не ложатся вообще.

Но что же с того? Это ведь волшебный кабинетик информатики, здесь пишется все и вся, это обитель Браги, покровителя скальдов, и здесь не существует слов «не пишется». Поэтому, пользуясь шансом, я пытаюсь восстановить себя~

Море для любопытных. Для остальных - картинка.


Однажды мне снился неповторимый сон. Я гулял по набережной, как мне казалось, Санкт-Петербурга, помню еще, что земля под ногами была устелена гладкими черными каменьями. Как мне думалось, на дворе был конец девятнадцатого века, возможно начало двадцатого. Вкрадчивый голос за моей спиной рассказывал монотонную лекцию об утопленниках, которых забирает река, и которых никто никогда не спасал. Как это часто бывает во сне, я натыкаюсь на одного из таких утопленников, и с помощью нескольких добросердечных джентльменов мне удается вытащить его на каменную дорожку.
Мой утопленник худощав, черты лица слишком резкие, непривлекательные, на вид ему то ли двадцать четыре, то ли уже под сорок. У него длинные каштаново-рыжие волосы, на удивление аккуратно расчесаны, он одет, словно нищий, в потертое пальто и простой черный цилиндр. Не знаю почему, но я нахожу его безумно красивым. Утопленник улыбается ярко, светло, словно ребенок, не знающий горя. Он берет меня на руки, и я, смеясь так же весело и искренне, как он, ругаю его за то, что он полез в эту реку, хоть и не умеет плавать, что мне пришлось повозиться, дабы спасти его шкуру. Мои глаза зажмурены, я счастлив, как дитя, перебираю в ладонях длинные, сияющие на солнце волосы. Сердце колет досадная мысль: я ведь едва ли не лишился совершенно незнакомого человека.

Он приглашает меня в свое убежище. В этом забытом Богом уголке ютится он и его сосед - низенький, ворчливый, но довольно бодрый и добродушный человечек. У стенки стоит экран, изображающий горящий камин, рядом небольшой, едва живой столик, и маленькая газовая конфорка в углу. Мы поем песню, текста которой я дословно не помню, но если приблизительно... «Нам хотя бы котенка, но нет даже крыс.»
Котенок, кстати, есть. Он пробегает мимо столика, жмется к стене, а мой утопленник хватает его, укладывает на стол и одним движением отрезает ему голову.
«Чтобы не убежал.» - проскальзывает мысль.
«Чтобы не мучился.» - добавляю позже.